Николай Будынков: Качество продукции невозможно без обработки растений

По оценкам экспертов, недобор урожая зерна вследствие поражения растений болезнями, вредителями и сорняками оценивается цифрой в 25—30%. Это очень большие потери, но они были бы не соизмеримо выше, если бы научное обеспечение защиты растений отставало от запросов производства.

Ведущий научный сотрудник лаборатории экологии сельскохозяйственных микроорганизмов ФГБНУ «Всероссийский научно-исследовательский институт фитопатологии», кандидат сельскохозяйственных наук Николай Будынков рассказал, к чему готовится в новом сезоне аграриям.

Николай Иванович, чему будет посвящено Ваше выступление на заседании?

 — Я буду говорить о том, как качество продукции связано с болезнями растений при выращивании полевых культур.

Последнее время произошли очень неприятные изменения в связи с усилением интенсификации растениеводства. Отмечается сильное развитие грибов фузариум heterosporum, которые являются возбудителями корневых, прикорневых гнилей, сосудистых заболеваний и продуцентами микотоксинов умнезиум. Активизировалось развитие патогенных грибов фузариум споротрихиелла, которые продуцируют Т-2. С данным микотоксином связаны массовые гибели населения в 40-е годы. В то время говорили про колоски, которые оставались в поле после весны, на них наблюдалось активное развитие этого патогена-токсиканта, и люди им травились очень основательно.

Сейчас без всякой войны наблюдается примерно то же самое в условиях многих регионах.

В регионах Черноземья, в Ставропольском крае тысячами, тоннами в некоторых хозяйствах уже в течение многих лет лежит фуражное зерно кукурузы из-за превышения в нем Т-2 токсина. Сегодня распространенно мнение о том, что надо запрещать активное применение химии. Например, нужно запрещать фунгициды. Однако давайте посмотрим, что хуже – фунгициды или микотоксины. Оказывается, что фунгициды в течение двух-трех недель разлагаются. Если вы озимую пшеницу обрабатываете фунгицидом, даже если вы делаете две-три обработки, последняя обработка проходит на юге России в июне, до того, как булка хлеба из этого зерна попадет на стол (примерно в январе), проходит больше полугода, т.е. от химии ничего не останется в готовой продукции. А зерно, зараженное Т-2 токсином лежит годами, но количество микотоксина не уменьшается.

У нас есть регламент, разработанный производителями средств защиты растений, проконтролированный службой при регистрации. Там невозможно дать лишней химии. Многие вещи, связанные с применением фунгицидом, гербицидов, инсектициды являются просто надуманными.

В то же время, сейчас у нас набирает популярность альтернативное органическое земледелие. Там не будут применяться ни фунгициды, ни инсектициды. Но в итоге что мы получим? Насчет гербицидов и инсектицидов я не буду особенно распространяться, не моя область, а насчет фунгицидов – это будет противопоставление того, что я сказал – микотоксины против остатков химических средств защиты растений.

Неужели нельзя вообще обойтись без химии?

 — Пока это мало у кого получалось. Если мы применяем соответствующие химические средства защиты растений, то мы уменьшаем количество микотоксикантов, которые продуцируются на наши культурные растения. В данном случае микотоксинов не будет, а химические средства защиты быстро разложатся. Если ничего не применять, начнется накопление фузариум оксиспорум и микотоксинов, которые он продуцирует.

Фузариум оксиспорум – это токсин для растений, которые в первую очередь выращиваются как якобы экологически чистая продукция. Фузариум оксиспорум очень широко распространен и является возбудителем сосудистых заболеваний и гнилей. Без средств защиты растений он общиплет посадки, посевы потенциальной экологически чистой продукции – в этом сомнений никаких нет.

Фузариум оксиспорум выделяет микотоксин – монилиформин, его действие на организм человека – изменение мышечной ткани сердца, кишечные кровотечения. Еще есть – фумонизин, который приводит к поражению кровеносной системы, печени, почек, пищевода, онкологии легких и параличам.

Полосатость пшеницы мы воспринимаем спокойно, а когда речь идет о полосатости нашей печени – это воспринимается довольно нервозно большинством людей. Плюс ко всему фузариум оксиспорум вызывает мутагенность. Что лучше – получить эти микотоксины или все-таки использовать средства защиты растений, которые позволят получать больший урожай без микотоксикозной химии, которую вырабатывают микроорганизмы.

Ваше пожелание всем фермерам, аграриям, сельхозработникам?

 — Пожелания нужно давать государству, а не сельхозработникам. Фермеры сами отвечают за качество продукции. Однако без соответствующей аппаратуры невозможно провести микотоксикологический анализ. Активно этим вопросом занимается только Краснодарский аграрный университет и Институт Тутельяна. А в итоге происходит так, что мы узнаем о содержании в российском зерне микотоксинов, когда его заворачивают из Африки… В прошлом году произошел срыв поставок в Китай. Но у нас даже техники нет по России, которая может определить наличие микотоксинов. Мы как страусы – засунули голову в песок, ничего не видим, считаем, что этого нет, но это совсем не так.

Очень хочется, чтобы в регионах были организованы пункты для определения микотоксинов в зерне. И вообще, чтобы наше зерно было без микотоксинов, и чтобы зернотрейдеры на этом не наживались, одурачивая фермеров и скупая зерно по дешевке.

Николай Иванович, спасибо вам большое за интервью, за то, что так подробно рассказали, чего стоит опасаться фермерам, аграриям и какой путь следует выбрать.

 — Разумный! Крайности всегда чреваты.

Фото, текст: пресс-служба Московского экономического форума.